Оказывается, “мощный старик” Киса Воробьянинов вышел на охоту за стульями в 52(!) года. То есть практически моим ровесником, плюс-минус пара лет. А я сижу в драных джинсах весь, в танчики играю.
И ведь я не один такой. 10 из 25 топовых техно-диджеев, заявленных на фестиваль AWAKENINGS, старше 45. Основная масса главных стартапов этого века управляется создателями в возрасте 35-45. А байки про “старуху-процентщицу 42-х лет” и про “Карамзин был старше всех собравшихся. Ему было тридцать четыре года – возраст угасания» считаются бояном даже в Одноклассниках.
Мы упорно чувствуем себя молодежью, потому, что мы – дети интернета. Мы расправили мозги и крылья вместе с эрой компьютерной революции и сразу же отделились от всего предыдущего человечества.
Наши родители, правда, не очень с этим согласились и упорно догоняют нас на нашем же поле. У моих папы с мамой имеется живой фейсбук с ежедневными обновлениями, куча гаджетов и примочек с АлиЭкспресса, а в CandyCrash мамочка уделала всех без исключения моих друзей и ровесников, 3051 уровень.
Говоря тинейджерам “я помню первую вэб-страницу”, мы гордимся уже наличием общей темы, но 1992 для родившихся в 2002 – это как 1941 для нас. Совсем другая планета.
Так в чем же прикол? Почему вся моя тусовка выглядит как одноклассники моей дочери? Это инфантилизм или видоизменение социальной востребованности, метаморфоза критериев?
Почему я, видя на улице модно одетых хипстеров лет 20-ти, цепко запоминаю, как нынче следует подворачивать язычок на ботинках, а нормальных сороколетних людей воспринимаю, как взрослых, в присутствии которых надо бы вести себя поскромнее?
В чем секрет отмены бальзаковского возраста для тотального большинства моих подруг, перелетевших через отметку 35 пр в сокрушительную sexyness и стильность? Неужели за все в ответе та же скорость информационных потоков? Или Weltliga für Sexualreform все таки рассмотрела жалобу Паниковского?
Восемь лет назад я уезжал из Израиля еще и потому, что в моей индустрии, в рекламных агентствах на меня смотрели, как на пенсионера. Вернее, сначала радостно звали работать, а потом заглядывали в резюме, видели там роковое “за 40” и вежливо прогоняли за дверь.
Выглядел я упорно моложе, но цифра ставила жирный прочерк “слишком стар для рекламы”. В России человек после 35 становится староват для очень многих профессий, но в остальном мире критерий “возраст” играет всё меньшую роль. Видимо, там уже знают ответ на заданный мною вопрос.
